Вторая беременность Татьяны Шиляевой протекала спокойно. Она по графику посещала женскую консультацию, в которой стояла на учёте, своевременно сдавала анализы и выполняла все рекомендации врача. Но в 32 недели на плановом УЗИ у ребёнка не заподозрили порок сердца несовместимый с жизнью.
Как снег на голову
В 32 недели она, как и полагается пришла на УЗИ. Врач заподозрил у ребёнка порок сердца и посоветовал сразу после родов это проверить.
«Хоть он и сказал, что ничего страшного нет, но на душе было очень не спокойно, - вспоминает девушка. - Чтобы развеять все сомнения я поехала в Перинатальный центр на платное 3 Д исследование».
Врач долго водила датчиком по животу Тани и молчала, потом вышла и вернулась с еще одним специалистом. Постепенно кабинет начал заполняться - приходили всё новые и новые люди.
«Мне они ничего не говорили, только тыкали пальцем в монитор и шептались: «Ты это видишь?». Это очень страшно, когда осознаешь, что специалисты не понимают, что не так с твоим ребёнком».
Полтора часа светила науки смотрели на экран и разводили руками. А потом попросили Татьяну придти еще раз.
«Когда на следующий день я зашла в кабинет, там меня уже ждало более 20 человек с различными энциклопедиями и справочниками в руках. Девушка передвигала датчик, а остальные листали книги и пытались найти в них похожие картинки. В итоге через два часа они озвучили диагноз «Транспозиция главных артерий» - порок сердца не совместимый с жизнью. Кровь ребенка циркулирует по телу совсем не в том направлении, а артерии перепутаны друг с другом местами».
Не достучаться
После этого Таня прошла еще несколько исследований и консилиумов. Заключение звучало как приговор: будешь рожать в Кирове – ребёнок умрёт. Родишь в Москве – шанс выжить один на миллион. Но ей и этого было достаточно.
«Я знала, что если есть хоть маленькая надежда спасти мою девочку – я это сделаю».
Но всё оказалось не так просто. Чиновники долго были глухи к мольбам матери. А время неумолимо бежало вперёд.
«Шла уже 38 неделя, и я понимала, что роды могут начаться в любой момент. А нас всё гоняли из кабинета в кабинет и отмахивались, как от назойливых мух. К счастью через знакомых мы попали на прием к руководству департамента здравоохранения. Они быстро собрали документы и направили в Москву, но в ответе пришел отказ. Там были готовы принять нас только за деньги, а по тем временам одни только роды стоили 150 тысяч».
В департаменте подумали и дали нам гарантийное письмо о том, что обязуются произвести оплату после родов.
В один конец
«Так мы и поехали на свой страх и риск с этой «Филькиной грамотой». Но уверенности в том, что в Москве примут эту записку. Поэтому собрали все деньги, какие могли найти и решили, что рожать я в любом случае буду там».
За Таню и её дочку переживал весь вагон, проникнувшись историей, люди боялись, что она начнет рожать прямо в пути, но к счастью этого не случилось.
«Пол дня меня продержали в приёмном покое Центра Кулакова, пока медики думали, что с нами делать. В итоге разрешили остаться. В пятницу я легла, а в понедельник уже родила дочку. Никогда не забуду, как врач сказал: «Утром повезём её в Бакулевку, если она, конечно, доживёт до утра».
Но она дожила. И более того, вопреки ожиданиям её не стали оперировать сразу, а еще 5 дней наблюдали, готовили и проводили различные исследования.
= В надёжных руках
«На 6 день сказали, что перед операцией меня пустят к ней ненадолго, ведь возможно это наша последняя встреча. Но у меня были осложнения после родов и отпускать из роддома меня не хотели. Пришлось сбегать».
9 часов, которые длилась операция, показались Тане и её мужу вечностью. Надежда была только на хирурга, ведь оперировал малышку сам главный кардиолог страны Лео Бокерия.
«После того, как всё закончилось, он сказал, что шансов выкарабкаться у неё очень мало. Врачи даже не стали ее зашивать. Три дня она лежала с открытой грудиной под наблюдением. Только на 4 сутки они решили свести рёбра. Меня к ней не пускали. Каждый день мы с мужем приходили к центру, выстаивали огромную очередь, чтоб получить хоть какую-то информацию. И каждый день ответ был один: «У нее пневмония, отёк легких, она не жизнеспособна. Сколько еще протянет – неизвестно.».
Дни ожидания
Сердце Татьяны разрывалось на части. С одной стороны дочка, а с другой 4 летний сын Олег, который всё это время ждёт маму дома. И она приняла решение вернуться в Киров.
«Я каждый день звонила, трубку брал мужчина и говорил всё тоже самое, что я уже слышала вчера. Сплошные медицинские термины. Я ничего не понимала и только плакала».
Но однажды на том конце провода раздался женский голос и сообщил, что девочку завтра выписывают.
«Я не понимала, как такое возможно, ведь еще вчера мне говорили, что всё плохо! И тут я поняла, что у меня для неё абсолютно ничего не куплено. Весь день мы бегали с мужем по магазином и покупали всё необходимое. А бабушки это тут же стирали и гладили. Вечером мы сели в машину и поехали за нашей девочкой. Но я всю дорогу боялась, вдруг что-то перепутали, не туда посмотрели, ведь у неё в медицинских документах даже имени не было, она числилась, как Шиляева Девочка».
Но это была не ошибка. Всю дорогу Таня прислушивалась к дыханию дочки, боясь, что оно остановится.
«Когда мы приехали домой, то я боялась её даже переодевать. Швы не срослись, нитки торчат. И плакать ей нельзя. Так что к развлечениям подключились все родственники: кто пел, кто плясал, кто качал».
Когда пришло время снимать швы, Таня пошла в поликлинику к хирургу. Но там отказались это делать.
«Врач побоялся брать такую ответственность. Только после звонка в Москву и консультации с коллегами она согласилась».
Как страшный сон
Сейчас, пять лет спустя, Таня может уже достаточно спокойно обо всём этом рассказывать. Как было страшно, сколько стен непонимания ей пришлось сломать на своём пути.
«В Москве мне сказали, что диагноз нам должны были поставить еще в 12 недель, в худшем случае в 20. В консультации видимо это тоже понимали. Поэтому, когда я пришла к ним после выписки, оказалось, что мои данные удалены из всех баз. Как будто я и не стояла у них на учёте. Нет даже карточки. Но моя дочка жива, и это самое главное, поэтому я не стала разбираться и искать правду. Когда я в Бакулевке взяла её на руки, то пообещала, что она будет самой счастливой. Не зря же она выжила всем прогнозам назло. Значит должна оставить след в этом мире. И теперь я точно знаю, что шанс 1 из миллиона – это не так уж и мало!»
Говорят, под Новый год. Волшебные истории от кировчан 
Возможно всё. Улучшатся ли условия оказания медпомощи в Кировской области 
«Причиняем боль, чтобы избавить от неё». Хирург о своей работе и пациентах 
До 100 лет. Кировчанин, оставшись без ног, продолжает сплавляться по рекам 
Медкатастрофа. Поликлиника №3 лишилась чуть ли не всех педиатров