В феврале Владимир Валерьевич был избран на второй срок. Сомнений в том, чтобы продолжить свою деятельность, у него не было – не бросать же начатое на полпути.
Своё первое «дело», связанное с Санчурской школой-интернатом, Шабардин вспоминает часто, хотя прошло почти 5 лет. И не только потому, что дети там голодали, бродяжничали, воровали продукты, а администрация учебного заведения успокаивала особо ретивых сильнодействующими психотропными препаратами. Просто эта история заставила расстаться со многими иллюзиями, в том числе и насчёт того, что все вокруг готовы бороться с несправедливостью и нарушением закона.
Чиновники – разные
Елена Курбатова, АиФ: - В силу своей должности, наверное, вы для многих неудобный человек?
Владимир Шабардин: - Однажды судьба свела меня с первым европейским комиссаром по правам человека Альваро Хиль-Роблесом. И мне запомнились его слова: «Когда я выйду на пенсию, из друзей у меня останется только собака». Это работа не предполагает большой любви со стороны чиновников. Люди приходят с проблемами, которые, соответственно, кем-то не были решены.
- Бюрократизм мешает работать?
- Большинство чиновников – прекрасные люди, которые искренне стараются что-то сделать. Хотя есть и те, кто не хочет делать ничего. Мы два года бились над созданием банка данных семей, которым требуется особое внимание. Подтолкнул случай: помните, девочка выпала из окна пятого этажа дома на ул. Некрасова? Когда стали разбираться, оказалось: Вика - ребёнок-невидимка. Даже соседи не знали, что в семье не две, а три дочери. Она не посещала ни школу, ни детсад, ни поликлинику. Но формальных признаков неблагополучия семьи не было. А при наличии единого банка данных, сформированного по принципу «здравоохранение – образование – соцпомощь», как, например, в Тюмени, её бы удалось отследить. До сих пор вопрос не решён, хотя на это требуются не такие большие средства. Не хочу кого-то обвинять, но мы имеем то, что имеем.
А вот пример того, как фактически за год был реализован другой большой проект. Мы сформировали пакет документов об организации службы ранней помощи, которая объединила бы в себе медиков, педагогов, соцработников. Она нужна, чтобы понять, как работать с каждым конкретным ребёнком, особенно из группы риска. Если говорить о медицинских аспектах, то это родившиеся недоношенными или раньше срока, пережившие асфиксию при родах, дети с ДЦП, с синдромом Дауна, и многие другие. Если о социальных, то дети алкоголиков и наркоманов. Буквально через месяц после нашего обращения к вице-губернатору Дмитрию Матвееву была создана рабочая группа. Прошло уже два обучающих семинара для специалистов, найдено помещение и определена конкретная дата открытия службы в этом году.
- Бывает, что семью контролируют разные службы, но в ней всё равно что-то случается. Почему?
- Причины и в несогласованности действий, и в отсутствии межведомственного взаимодействия, и в формальном подходе к делу. Вспоминается ситуация в Малмыжском районе. Мальчик, четвероклассник, из-за проблем в школе оказался в предсуициидальном состоянии. Шесть с лишним часов мы обсуждали происходящее в кабинете директора в присутствии мамы, родителей других детей, классного руководителя, представителя районной комиссии по делам несовершеннолетних. Это было в декабре. А в марте на мой вопрос: «Что было сделано для ребёнка?» прозвучал ответ: «Мы подыскиваем ему специалиста». Через три месяца после того, как это нужно было сделать! Так что среди чиновников есть очень активные, средние, крайне пассивные, а иногда и противодействующие. Оценивать работу всех не хотел бы, но на местах есть нерешённые проблемы, иначе не было бы роста обращений к нам.
Тратим зря
- Судя по вашему докладу, больше всего обращений в 2014-м году было связано с жилищными проблемами.
- К нам часто обращаются дети-сироты. Но если два года назад это было связано с тем, что им предоставляли жильё в безобразном состоянии, то сейчас проблема сместилась в несколько другую сторону. Речь идёт о невозможности проживания там, где есть закреплённое жильё, потому что оно далеко от места учёбы или работы. Или приходится возвращаться к родителям-алкоголикам. Мы сделали огромный шаг вперёд, когда ушли от обязательной привязки к месту выявления ребёнка, где он, может, никогда и не жил, и никакой социализации у него там нет. Сейчас можно выбирать место жительства, за исключением Кирова, Кирово-Чепецка, Слободского, Вятских Полян и Котельнича. Я был против этого последнего пункта. Логика ограничений понятна: все поедут в Киров. Но зато они останутся жить в области, а если создать условия, то, может, и в районах.
- Главный аргумент ваших оппонентов – стоимость жилья?
- Недавняя проверка КСП показала, что более, чем в 200 квартирах дети-сироты не живут. А где они живут? Никто не знает! Получается, деньги потрачены, а жильё пустует. Если мы выясним, что большинство из них всё равно уже живёт и работает в Кирове, то почему бы не дать квартиры здесь? Построить дом при наличии готовых коммуникаций гораздо дешевле, чем в районе - себестоимость такого жилья намного ниже, чем его рыночная цена. Киров, в конце концов, пошёл по этому пути. Думаю, нужно какое-то время, чтобы переварить информацию, собранную КСП, изучить ситуацию и поменять её.
Прогнило что-то…
- Выросло число обращений, связанных с правом на образование. На что жалуются родители?
- Ситуации разные. В одной из школ учительница ударила ученицу головой о стол, в другой – пять девочек систематически издевались над одноклассницей. В одном из лицеев учительница позволяла себе употреблять такие слова, как «глухой», «тупой», «дурачок». Была и совершенно дикая ситуация: педагог не нашла подхода к ребёнку и дошло до того, что три недели он учился в коридоре, сидя у открытой двери. И всех всё устраивало.
Ситуации индивидуальны, но их количество говорит о том, что есть некая системная проблема: такие конфликты не возникают внезапно - они долго тлеют в недрах школы. И нередко администрация учебного заведения не предпринимает мер для их урегулирования, хотя большую часть конфликтов можно разрешить без нашего участия.
- То есть родители и учителя оказываются по разные стороны баррикад?
- Когда мы усаживаем их за один стол, ситуация очень напоминает семейные разборки. Но в результате всё же удаётся договориться. При этих разговорах должна присутствовать какая-то третья, нейтральная, сторона. Фактически мы и есть служба примирения, которая позволяет всем выговориться и понять, что проблема зачастую не стоит выеденного яйца.
«Перестал верить на слово»
- У вас никогда руки не опускаются? Ведь нельзя же заставить взрослых и даже родителей любить детей, заботиться о них, не унижать и тем более не убивать.
- Опускаются. Но нужно понимать, что есть границы полномочий - всё-таки я не Господь Бог. Многие моменты на сегодняшний день не имеют юридического решения. Они абсолютно разные, и, пока человек не обратился с какой-то проблемой, ты даже не знаешь, что такое может быть. Не буду скрывать - есть моральная усталость. Самое тяжёлое в этой работе – пропускать всё через себя. Многое из того, чем приходится заниматься, обычного человека повергает в шок. К сожалению, через нас проходит информация, сколько и как детей убили, сколько их пострадало от сексуального насилия в семьях, скольким вовремя не помогли. Конечно, руки опускаются.
- Где вы черпаете силы?
- Во-первых, поддерживают друзья и семья. Без поддержки и терпения близких ничего бы не получилось. Но могу сказать, что права моих детей в части отцовского внимания и ограничены – им его явно не хватает. Во-вторых, огромное количество светлых людей рядом, общение с ними позволяет держаться на плаву.
- Эта работа в вас что-то изменила?
- Я стал меньше верить людям на слово. И более жёстко разговаривать. Иногда это чуть ли не единственный способ заставить уделять детям больше внимания. Очень часто взрослые пытаются притянуть ребёнка к решению каких-то своих проблем.
- От кого надо защищать детей?
- От взрослых. Во всех проблемах детей виноваты именно взрослые. Взрослые, воспитывая ребёнка должны помнить: всё, что они скажут, сделают или не сделают, отразится на его жизни в будущем.
Досье
Владимир Шабардин. Родился 4 сентября 1970 г. в Кирове. Окончил факультет иностранных языков КГПИ и Московскую государственную юридическую академию. Работал преподавателем английского языка, гендиректором нескольких СМИ, являлся депутатом Кировской городской Думы и областного Заксобрания. С 1 июля 2010 г. – уполномоченный по правам ребёнка в Кировской области. Женат, двое детей.
Для справки
Обратиться к детскому омбудсмену можно по телефону: (8332)64-10-85 или по электронной почте deti-43@yandex.ru
Рожать или нет? Повлиял ли кризис на количество абортов 
«Каждый день — приключение». Как россиянка объехала СНГ и Европу автостопом 
Хамам здесь не место. Начальник ГИБДД области о ситуации на дорогах 
Чьи вы, звери? Защитники животных о подопечных и человеческой жестокости 
Голос в защиту. Директор библиотеки Герцена о жизни в политике