«Впитывал и «вчитывал»
- Борис Семёнович, в последний раз мы беседовали пять лет назад. Тогда, в 45, вы сказали: «Сейчас не хочу отмечать. Может, лет через пять созрею». Так как же шёл процесс «созревания»?
- Я просто испугался, что потом мне этого может вовсе не захотеться! Мой отец, например, всё время копил, копил, а когда пришло время тратить, он вдруг не захотел такого праздника. А мне вот сейчас хочется, и это главный аргумент!
А вообще, дело не в самом юбилее. Если бы я был учителем или слесарем, это одно, но я же артист, а тут уже совсем другая история. Я заметил за собой потребность выйти на сцену в новой ипостаси. Полтора десятилетия назад я интересно отметил 35-летие. И это меня подстегнуло, дало энергии. В итоге хватило на 15 лет, а сейчас — снова жуткая потребность сделать что-то большое. Надеюсь, что это снова меня подстегнёт, что начнётся новая веха, другое творческое измерение.
- Большинство воспринимает вас как человека, который создаёт хорошее настроение, умеет «улыбнуть»...
- Да, слава Богу! (смеётся) Меня воспринимают как комедийный персонаж. Это правда, я умею делать такое. Мне нужно полторы доли секунды, чтобы родить шутку. Но я воспитан на хорошей литературе, интересных актёрах и режиссёрах — я всё это впитывал, «вчитывал», да и весь еврейский юмор построен на самоиронии и даже на лёгкой грусти. Поэтому половина юбилейного концерта будет не просто грустной, а даже печальной. Мне так надо. Я люблю Бабеля, Ильфа и Петрова — это юмор с большим подтекстом.
- К юбилею вы готовите концерт в двух отделениях: спектакль и целый ряд творческих номеров. А люди, которых вы приглашаете посмотреть за ходом подготовки — это не знак неуверенности в себе, своих силах?
- Абсолютно нет. Мне кажется, мы попали, что называется, «в копейку». Единственное, за что я боюсь — этот спектакль рассчитан на начитанного и умного зрителя. Таких может быть не 100 процентов и даже не 90 — значит, будем бороться за каждого!
- Как-то вы сказали отличную фразу: «Я плохой бизнесмен, но хороший друг». Что в вашей жизни значит дружба?
- Я очень хороший друг и всегда нахожу компромисс в отношениях. Не могу быть плохим, меня потом совесть к чёрту замучает! Когда-то давно, в 94-м году — я даже запомнил этот момент — я понял: если ты хочешь дружить, ты должен принимать недостатки своих друзей и постараться нивелировать их. Тогда дружба может продолжаться очень долго. Клянусь, никогда ни с кем не ругался до такой степени, чтобы мы перестали быть друзьями! В каждом периоде жизни у меня был главный друг — тот, с кем я общался больше всех. Через какое-то время он не переставал быть другом, просто становился не главным.
«В гору не лезу»
- Вы проводите очень много мероприятий. Какие из них делать интереснее всего?
- Благодаря уже завоёванным вершинам я не берусь за мероприятия, которые мне неинтересны. Исключения есть, но их всего два: если меня просят очень близкие друзья, или если это очень большие деньги. Но даже в самом странном и скучном мероприятии стараюсь искать что-то необычное, не отказываю сразу.
Вообще мне казалось, что я в своей жизни всё на сцене попробовал. Но недавно я проводил бракосочетание и теперь заказы и предложения именно от молодожёнов буквально рвут меня на части. Почему? Просто я создал какой-то неформатный подход: люди попали в атмосферу, где им аж хочется жениться! Я был похож на какого-то баптистского священника, но мне это понравилось.
- Те самые вершины брались сами по себе, или вы шли к каким-то серьёзным целям?
- Конечно, я эдакий баловень, мне со школьной скамьи всё давалось очень легко. Учился на пятёрки, хотя уроки делал минут по 20. Это всё природа, память, способности. Точно то же самое идёт и в других сферах. Все вершины брались легко. Может быть, я не ставил себе слишком сложные задачи, но это уже другой вопрос.
А сейчас я поставил себе сверхзадачу: сыграть главную роль в юбилейном спектакле и режиссировать его. И вижу, что я готов. Я по жизни целеустремлённый, но в меру. Как в анекдоте, в котором группа еврейских альпинистов обошла Эверест. Я точно такой же: в гору не лезу, но всё равно иду к успеху. Меня «прёт», я чувствую, что это должно быть круто.
- Есть ли в вашей жизни какие-то пики счастья, самые лучшие и яркие моменты?
- Вообще я не грустный человек, я постоянно радуюсь. Мне для этого не нужно ничего, я весёлый на пустом месте. И счастья у меня было много: дни, когда родились дочери, когда я возвращался из армии — я помню их до мельчайших подробностей. Я понимал, что иду навстречу новой жизни, новым ощущениям.
Когда я приезжаю на Украину, на Родину — у меня счастье. Вижусь с другом, который живёт в другой стране — я счастлив. Я очень счастлив, когда в конце какого-то события мне аплодируют. Счастлив, когда по-настоящему удалось мероприятие, и людям нравится то, что я делаю.
- Выходит, что вас вдохновляет это счастье? Или всё-таки это делает сама жизнь?
- Меня вдохновляет предчувствие счастья. Когда ты знаешь, что делаешь что-то, в конце чего будет счастье. В спектакле, который мы готовим, есть трогательные моменты и я в них плачу. Хотя кажется, это технические моменты, а я не могу сдержаться — я плачу искренне, не умею не по-настоящему. Я полностью живу своей ролью.
«В рамках совести и уголовного кодекса»
- Свою карьеру шоумена вы начинали на рубеже 80-х и 90-х годов. С какими трудностями вам пришлось столкнуться?
- Конечно, хотелось бы, чтобы у меня были какие-то учителя, наставники, кто-то меня лепил и двигал. Потому что жизнь пошла парадоксально: учась на одни пятёрки и имея большие математические способности, я поступил на спортфак. Ну зачем мне это было? А никто не сказал: сынок, друг, Боренька, не ходи на спортфак, учись на экономиста! Позднее я получил большой урок актёрства от Виктора Ивановича Лигурецкого, от Паши Созинова, но это были чисто технические моменты.
У современных артистов есть примеры, авторитеты. А что у меня было в 91-м году? Страна развалилась, телевидения нет, кумиры лтбо снимаются в отвратительных фильмах, либо умирают. Это уже была другая эпоха, начиналось что-то другое, а примеров, с кого можно что-то срисовать, не было! Ни Урганта, ни Нагиева — никого! Были мы, кто сами искали путь и превращали культуру в бизнес, давали людям что-то новое... Я не слишком верующий человек, но мне кажется, что Бог вёл нас так успешно только для того, чтобы мы эту свечку культурную тащили в люди.
- А как спустя 30 лет смотрите на всё то, что вы делали на сцене в ту эпоху?
- Сейчас понимаю: да, возможно, всё делалось тяп-ляп — и КВН, и студвесна, и всё прочее — но сколько человек прошло через это? Людей, для которых это стало профессией. Сергей Мезенцев, Илья Васильев, Владимир Волковысский, Елена Хлебникова, Лейла... А сколько тех, для кого это не стало профессией, но дало определённый стержень!? Вообще, мне не стыдно за то, что я делал.
- Вытекающий вопрос: почему же вы не уехали из Кирова?
- Это пресловутая история про синицу в небе и утку под кроватью. На момент, когда я готов был уехать и меня брали в Щукинское училище, у меня здесь уже были шоу, бильярдная, дискотека WIMBE, я засветился на телевидении, у меня только-только родилась дочь. И я подумал: что там будет в Москве - чёрт его знает, а здесь уже неплохо! Весь город меня знает, даже ГАИшники не штрафуют. Люди до сих пор говорят: тебе не повезло, что ты в Кирове и дальше не ушёл. Пару раз в неделю я обязательно слышу эту фразу. А вот неправда, я в Кирове живу в отличной ауре, в любви. У меня хорошая семья, невероятные дети, работа. Я почти абсолютно счастливый человек!
- А как вы относитесь к своему возрасту?
- Знаете, недавно я нашёл свой армейский блокнот. 17 октября 1988 года в нём было написано: «Не хочу быть старым». Так вот, а если бы я не стал старым, что бы я увидел? Я бы не освоил компьютер, не сел за руль автомобиля, не родил дочерей, не увидел бы Иерусалимские ворота, полные магазины еды, суд присяжных... Я ради этого даже пожертвовал ранней смертью, так популярной в этой стране. Так что всё сложилось, как должно было! (смеётся)
- Возможно, это окружение на вас так влияет?
- О, да! Многие друзья уже, скажем так, ушли из большого спорта. А я в тонусе — физическом и моральном. Заходим за вином в магазин — через несколько минут продавщица уже даёт свой номер телефона. И мне это интересно не потому, что я хочу с ней встречаться, нет! Просто я не выключаюсь из нормальной жизни. Возраста я не чувствую. У меня в душе нет ни единого седого волоса — только в бороде! Я делаю всё, что хочу, но в рамках своей совести и уголовного кодекса!
- И спектакли, и юбилейные даты – сферы, сплошь наполненные разными приметами и суевериями. Вас они тоже коснулись?
- Нет никаких суеверий! У евреев в жизни есть два юбилея: 50 лет и 100. До ста — Дай Бог, но вряд ли получится, а сейчас грядёт настоящий юбилей! Это пик человеческого развития, когда уже достигнута высшая степень умственного развития, но физика ещё не увядает. Как сказал мой 57-летний друг, в 53 всё будет гораздо хуже! (смеётся). 50 лет — время бросить последний камень в огород, а на следующий день проснуться и начать уже их собирать!
Смех и не только. Как шутят кировчане, для которых это работа 
Триумфальное возвращение «Тёмной армии» 
Кино в Кирове - это фантастика или сказка? 
Ап, и тигры у ног моих сели. Дрессировщик о страхе и осторожности 
Удержать на краю. Как общественные воспитатели спасают «трудных подростков»