Родные вспоминают, что такой она была с детства: громкоголосой, не робкого десятка, с задатками лидера.
Сейчас у Елены – четверо детей, и так получилось, что, отстаивая интересы своей семьи, женщина вдруг поняла: она может и умеет это делать, а другие – нет. Значит, им нужно помочь.
Суровый урок
Елена Курбатова, АиФ: Ты сейчас не работаешь?
Елена Чеснокова: Нахожусь в отпуске по уходу за ребёнком, но если честно, многодетной матери просто некогда работать, потому что надо успеть везде – в больницу, в школу, в детский сад, в студии развития и т.д.
- На что вы живёте?
- Зарплата мужа плюс пособие по уходу за ребёнком до трёх лет – 7484 рубля, которое не индексируют уже третий год. Поскольку наша семья признана малообеспеченной, на старшего выдают 851 рубль в месяц: 333 рубля - на проезд, 333 - на питание и 185 – на школьную форму. На эту сумму разве что шнурки можно купить. Да и на проезд он тратит гораздо больше. Ещё на двоих детей оформлена пенсия по инвалидности.
За коммунальные услуги – газ, отопление, воду, электричество – плачу 50% от стоимости. Зимой выходит около 6 тысяч рублей, летом – примерно в 2 раза меньше.
- Сколько, на твой взгляд, должен составлять доход такой семьи, как ваша?
- Расходы бывают разные, но только на полноценное питание для семьи – чтобы на столе присутствовали мясо, рыба, свежие овощи и фрукты, - в месяц с учётом местных цен требуется не менее 50 тысяч рублей. Не говоря уже о квартплате, ипотеке и прочих расходах.
Много денег уходит на лекарства. Но, поскольку я всё-таки разбираюсь в законах, то добиваюсь того, что положено моим детям, бесплатно.
- Знание законов пришло с практикой?
- Первый ребёнок родился недоношенным, а так как у него отсутствовали сосательные рефлексы, кормили сына через зонд. Медсестра его неудачно вставила и проткнула желудок. Владика спасли, хотя операция была сложной, и впервые её делали такому крохе. Ему требовалось особое питание, как сейчас помню, банка смеси стоила 350 рублей, а моя зарплата была 700. Как только закончился больничный, сразу же вышла на работу - мне нужно было сына содержать. Конечно, помогали родители, и как-то мы выкручивались. Обращалась в соцзащиту, спрашивала, положены ли мне какие-то льготы. Сказали, нет. И только через полтора года узнала: можно было оформить отпуск по уходу за ребёнком на мою маму. Я не получила за тот период ни копейки – некому было подсказать, как поступить. Тот урок я запомнила и научилась отстаивать свои права.
- На встрече с Путиным по линии ОНФ ты подняла вопрос о том, как сложно попасть с ребёнком на приём к узкому специалисту. Помнится, твоё выступление наделало в Кирове много шума. А что в итоге изменилось?
- Если говорить обо мне, то у меня и до этого особых проблем не было: если что-то нужно, я своего добьюсь. Характер такой. Но знаю много случаев, когда люди просто опускают руки. Нельзя этого делать. Если возникла проблема, обращайтесь напрямую к заведующей поликлиникой. Просто не нужно молчать.
- Мне проще договориться о приёме в частной клинике, чем ждать месяц.
- И большинство так! Почему у нас и сокращают ставки в поликлиниках. А если бы обратился один, второй, третий, написали бы коллективное заявление на имя Матвеева или Белых. В общем, давили бы со всех сторон. А у нас все только жалуются друг другу на кухнях. И получается, что я решаю вопросы не для себя. Например, по земельным участкам для многодетных семей: свой продала уже два года назад, чтобы купить квартиру.
На тебе, боже, что нам негоже
- Раз ты являешься председателем Ассоциации защиты прав многодетных семей, значит, отвечаешь за всё!
- Пусть так. Но мне нужны жалобы и заявления в письменном виде, а не записи на страничке в соцсети: «Алёна, помоги!» Они мне не пригодятся при общении с чиновниками городской администрации. Те и так меня встречают словами: «Опять тебе больше всех надо!» Ситуация с земельными участками не изменилась. Их по-прежнему дают там, где нет ни коммуникаций, ни дорог, нарезают участки, не представляя, где они находятся.
Когда говорят, что люди сами виноваты, раз подписали документы, не видя участка, у меня возникает вопрос: как они должны были найти то, границы чего никак не обозначены? Без специального оборудования это невозможно.
- Что за изменения внесены в закон о предоставлении земельных участков многодетным семьям?
- Предусмотрен альтернативный вариант по усмотрению администрации, например, денежная компенсация. Но её размер не определён, так как закон федеральный, а стоимость земли в Москве и в Кирове даже сравнить нельзя. Впрочем, вблизи столицы пустующих земель нет – там дают деньгами. У нас же лучшие участки давно распроданы, а то, что осталось, предлагают многодетным. На обустройство одного участка – с водоотведением, подъездными путями и коммуникациями – требуется 5 млн рублей. Не проще ли дать семье 300 тысяч, чтобы она купила землю, где ей хочется, и все были бы довольны?
- Но где взять деньги при дефицитном бюджете?
- А сколько администрация города ежегодно теряет на налогах? Ведь люди не стремятся оформлять право собственности на землю – кому хочется платить за болото? К тому же я всё равно буду добиваться того, чтобы к этим землям строили подъездные пути, тянули коммуникации. А это тоже дополнительные расходы.
Не могу пройти мимо
- Чего тебе удалось добиться как председателю Ассоциации?
- С нашими чиновниками сложно договариваться: они только обещают, но выполнять не спешат. Часто ссылаются на то, что нет возможностей. Но мы-то знаем, как порой используется административный ресурс, если что-то для кого-то нужно сделать без лишних формальностей.
У меня куча бумаг скопилась, где указаны конкретные сроки исполнения, да только воз и ныне там. До смешного доходит: зам главы администрации Кирова доказывал мне и ГФИ, что в Богородской, где настоящее болото, положена труба для отведения воды. Оказалось, её сначала положили не в том месте. Должны были привезти 30 машин грунта – привезли две. Пока не пойдёшь по кабинетам высоких начальников, никто палец о палец не ударит.
- Получается, что в борьбе с бюрократией ты, скорее, проигрываешь?
- Потому что, по сути, я одна. Кировчане настолько пассивны, что иногда даже злость берёт. Они хотят, чтобы кто-то всё сделал за них.
- Тебе всё это не надоело?
- Может, у меня какое-то обострённое чувство справедливости? Когда вижу, что нельзя так делать и так не должно быть, во мне всё закипает – не могу пройти мимо. И многие чиновники уже знают: со мной лучше договориться, потому что не отступлюсь. Когда мне говорят «нет», меня, напротив, это заводит, и хочется, чтобы было «да». Да и жаль бросать начатое: меня знают, доверяют, я не могу людей подвести. Если я пообещала, то наизнанку вывернусь, но сделаю.